— Да, забавные вещи. Странно думать, что когда-то их носили все поголовно, да? Интересно, что люди их берегут, не выбрасывают… Удачно придумано! А что, та стилизация под старую картину, там, в коридоре, она тоже?..
Сейчас детские мольберты сложены в углу, рядом высится стопа пластиковых табуретов. Толковая идея, ей-богу: частная художественная студия для детей; а там уже много чего можно складировать среди рисунков и акварелей, созданных трогательной детской рукой.
Ну, довольно, пора прекратить странный разговор. Достаточно ты наигрался с этой мышкой.
Возможно, потому, что в тот последний свой приезд в Винницу он был слишком поглощен другим и весь трепетал от желания скорее покончить со всеми этими благословениями Ицхака на смертном одре. Хотя, что уж там… сердце щемило — он ведь понимал, что никогда больше не увидит дядьку. А тому все время хотелось говорить о маме, только о маме, — и это было мучительно. Шалавой он ее не называл; после той драки он вообще в присутствии Захара никогда не упоминал о Ритке. И даже когда ежегодно они собирались и шли на кладбище с веником, тряпками, ведром и секатором, это называлось: привести в порядок могилы.
Владимир Игоревич кинулся и осторожно, на вытянутых руках передал картину эксперту.
— Не шептать! — крикнула из кухни тетя Лида. — Говорите нормально!