— Даже так. Потому что, когда любишь, начинаешь видеть всё иначе.
Завершив утренний туалет, я, в ожидании шадд’а-рафа, устроился в холле, на лестнице, прислонившись спиной к перилам, и, чтобы минуты бежали быстрее, перебирал в памяти строки, прочитанные ночью.
Беру щепоть её пальцев своими и подношу ко рту. Аромат дыни бьёт в ноздри, кружа голову, а вязкая сладость обволакивает язык, который сначала осторожно, а потом всё смелее и смелее слизывает с чужой кожи сладкий сок.
— Какая красота! — Покрывало мгновенно оказывается наброшенным на прямые плечи. — Что это такое?
— Неправда! — Мэтт зло скривился. — Ей было плевать на меня. Она ловко управляла моими мыслями и желаниями, но как человек, я для неё не существовал.
— Не я лично, — мечтательный взгляд в потолок. — Но меня... ставят в известность. Вот как сегодня, например.