— Пальцев не хватит сосчитать. Но если желаешь, могу напомнить.
— Не знаю, как правильнее объяснить... Когда человек уверяется в том, что ущербен — независимо от причин, ему невозможно доказать обратное. Можно твердить тысячи раз, что он — самый красивый, самый умный, самый любимый, но даже крохотный изъян, который не даёт ему быть похожим на всех остальных, беспощадным шипом колет сердце. А допустить, чтобы больно было кому-то ещё... Нет, на такое способны только бессовестные люди!
Грубо, конечно. Но могу я высказать своё недовольство? Пока имеются слушатели, которым всё равно некуда деться?
Это не разрушение. Это не уничтожение. Это... Это гораздо страшнее! Стирается то, что составляет самую основу существования... Рассыпается прахом, но даже этот прах не остаётся в моих ладонях, а тает, словно снег на весеннем солнце... Каждая частичка мира хранит память о мгновениях, текущих в Вечность. Хранит, сверкая каплями росы на траве, грея ласковыми лучами закатного солнца, гладя щёки ветром с отрогов далёких гор. Хранит. Пока я до неё не добрался. Но после меня не остаётся НИЧЕГО. Ни мира, ни памяти о нём. Я вычёркиваю целые страницы, целые главы. Выдираю листы. Разве я этого хотел? Я всего лишь хотел быть свободным...
— Да я, вообще-то, никуда не собирался...
Не ночевало? Если Он умел Разрушать, значит, по сути мы — одно и то же!