А мы все стремительнее и стремительнее погружались в плазменную воронку, мы были уже глубоко внутри бывшей звезды, внутри пронзающего ее и расширяющегося туннеля, в вакууме, внезапно образовавшемся там, где только что шел термоядерный синтез, во внутренностях, в потрохах убитой звезды.
Стены были задрапированы розовой тканью. Светилось задернутое шторой окно — я отдернул штору и обнаружил за стеклом лампы — окно, конечно же, было фальшивым. Имелась широкая кровать — или ее вернее было называть экспериментальным полигоном? На тумбочке у кровати лежала стопка книг, лежал плеер с наушниками. Стол у фальшивого окна был заставлен судками с едой, стояло и два кувшина — с морсом и водой. На стене висел проводной телефон. В углу ширмой был отгорожен душ и биотуалет.
— Не мути воду, Катран. — Мастер глянул на меня из-под очков. — Нервы — они разговор любят, понимаю. Но сейчас ты будешь слушать меня. У нас есть полчаса на то, чтобы ты научился управлять космическим кораблем.
Курить хотелось зверски. Я взял сигарету, остановился. Мы закурили.
Где-то невдалеке за стенками комнатушек кто-то насмешливо зааплодировал.
— Спасибо за откровенность, — пробормотал я.