Тревога застала Славку в отведенной ему комнате-горенке на самом верху княжьего терема. Славка бросился к окошку и сразу все увидел: затворенные ворота, спешащих по дороге воев, пеших и конных. Чужих. Сквозь дождевые струи знамен было не различить. Видно лишь, что пешие бежали – кучей, а конные ехали ровно, не обгоняя и держа строй: вот она, добрая выучка.
– Так ведь нет больше тех, кто курган насыпал и ту каменную бабу резал. А мы – есть.
Артём возражать не стал. В этом он с отцом был полностью солидарен.
Блуд слушал, кивал благосклонно. Верил. Владимир слово держит. И деться ему некуда. Только Блуд может открыть ему Киев. Кабы не Блуд, уже склонил бы князь ухо к сильным своим воеводам – и пал бы Киев всей силой на братнино воинство. И быть бы тогда Владимиру битым. И бежать ему опять через море – на земли свейские.
– А ты наши леса-то знаешь? – задал встречный вопрос воевода.
Однако надвигающаяся гроза мало кого смутила. И уж точно не могла помешать княжьей трапезе.