Изрядно промяв крышу машины, он лежал в образовавшейся впадине.
— Нет, — твердо сказал я. — То, что Орда совершил подвиг, твоей грусти не отменяет.
— У монахов — вера в Бога. А у этих — вера в то, что их дурачат. Опасная смесь, Катран. Агрессивность зашкаливает…
Валентин молча прошел на кухню, откупорил коньяк, придирчиво понюхал. Ну, не французский. Дагестанский бренди. Но запах приятный.
Он отставил бокал и вернулся к ноутбуку. Его «Сильвана» уже вышла на орбиту планеты — и впрямь угольно-черной, будто выжженной.
Аркадий Сергеевич пошел красными пятнами, будто вся съеденная им когда-либо икра проступила сквозь кожу.