На улице я прижала холодные руки к горячим щекам. Что же это происходит со мной?
— Алле? — тихо сказала я двери, потом прокашлялась и повторила громче: — Алле?
— Между прочим, Оля, если ты будешь продолжать себя так вести, то мы и тебя исключим, — пропела Красноперкина.
Я покосился на класс. Все, даже Танечка, тоже поверили в партизанское прошлое Льва Залмановича и теперь с интересом слушали историю про войну. Только завуч так и сидела в позе рассерженного сфинкса.
— Вот что, Снежка! Никто тебя не обидит! Я обещаю!
— А я в будущем был, — ответил я, широко улыбаясь.