— Ты чего такой злой, Тарас? — удивился Женька.
— И отдаленные седой зимы угрозы, — завершила русица.
— А я какая? Оль, мне уже тридцать восемь лет! Я давно не девочка. И у нас не принято ходить на работу абы в чем. У нас солидный институт. Нашему отделу, между прочим, в следующем году разрешили еще две кандидатские защитить. И премию обещали поднять квартальную, если план выполним.
— Ну и что! Он же принес эту гадость в класс! А в следующий раз он икону принесет, и что? А потом заставит всех молиться! Может, и ты с ним помолишься? — спросила Васса зловеще.
Ястреб вздохнул и наклонил голову. Он смирился с судьбой.
К этому моменту я уже тоже хохотала до слез из глаз. Дома я, по-моему, никогда так не смеялась.