— И вдруг у крайней хаты — девчонка. Тоненькая, как былинка. Наверно, моя ровесница, или даже моложе. Машет — мол, давай ко мне. Я — к ней. Она, ничего не спрашивая, в подпол меня, а дверцу ковриком закрыла, сундуком задвинула, — он вдруг тихо рассмеялся. — Я лежу там, скорчившись, диву даюсь: как она, худенькая такая, сундучище с места сдвинула?