— Вот вы где! — сказал он бодрым голосом. — Чего вы тут уединились? То есть удвоились?
Она у меня именная, лично оплетенная цветной проволокой.
— Меня сейчас стошнит! — почти не соврал я. — Можно выйти?
Вспомнился Женька. На секунду как будто свет померк, так стало тоскливо… Но я быстро взяла себя в руки.
Архипыч смотрел на меня победно, но я насупился еще больше. Мне все казалось, что вот-вот появится старшая пионервожатая или завучиха и начнет пилить Женьку.
— Я рада, что вы, Петр Иванович, как ответственный партийный работник, понимаете серьезность ситуации.