— Пять… восемь… двенадцать… — считала вслух Лена. — Ой, плохо дело.
— Техника вся чужая. Да, вроде как для людей предназначенная, но непонятная — вы даже язык их не расшифровали. Как о великом успехе, говорите о том, что сумели на дисплеи вывести человеческие цифры вместо аналоговых столбиков-стрелочек. Так? Но при этом подбитые чужие… по-настоящему чужие, пилотируемые рыжими тараканами корабли сумели разобрать? Понять, как они устроены? И на основании их технологий начать делать новые корабли?
— Да я в целом, — сказал Валентин. — В общем. Где-то там, в космосе… за тыщу световых лет…
Лена подсела к компьютеру. Валентин налил Олегу пива, закурил. За окнами, в проеме между двумя высотными башнями, неожиданный каприз московского смога позволил появиться звездам.
— У меня на счету семь тысяч, — сказал Роман.
— Меня сейчас стошнит… — тихо сказала Лена. Луч крошечного фонарика заплясал, выхватывая из темноты то бритый затылок охранника, то застывшее лицо, то маленькую дырочку от пули над правым глазом. Левый глаз был закрыт, правый мертво смотрел на Валентина. Охранник сидел, весь согнувшись, скрутившись в кресле, уронив голову на стол, как-то очень нелепо ее вывернув — будто бился перед смертью в агонии. Одна рука лежала на столе, сжимая пистолет. Другая была закинута за спину. Весь он был как-то скручен, исковеркан, изломан — у здоровенного крепкого мужика это выглядело особенно чудовищно.