Заклинатель хмыкнул, а может, его просто кашель пробрал. С превеликими трудами он поднялся с камня и отправился прочь, независимо покачиваясь и выделывая галсы.
— Господь простит. Где теперь может быть Сандерс? Отвечай! Какие у него остались ресурсы?
— Ерунда. Запугаем, скажем, что будем являться каждую ночь. Или лучше — что назовем «хозяином» при свидетелях.
— Хорошо, но только не магов. Если я начну работать Тьмой, заклинания будут бесполезны. Пусть со мной пойдут два мечника, ну, или мечник и стрелок.
Я жутко перепугался. Такие сильные эмоции были для меня не характерны, а потому я перепугался еще сильнее. Цвет пламени у моих ног изменился, я опустил глаза и обнаружил, что все пространство между светильниками занято причудливой формы пентаграммой. В пентаграммах я разбирался, как свинья в алгебре, но даже мне дано было понять, что она РАБОТАЕТ. Преследователи с воплями бежали ко мне через храм, размахивая оружием, а потом все мигнуло и изменилось. Вопли как отрезало. Я стоял уже в другом зале, освещенном холодным бело-голубым светом. Под ногами меркла пентаграмма. Я шарахнулся прочь от Знака.
— И, если он перенесся в ИХ владения, спасти его может только Господин Наш.