— У него кровь шла из носа. И из ушей. Он не мог идти сам, а люди боялись к нему прикоснуться. У него отекли глаза, без помощи целителя он остался бы калекой, — Ребенген покачал головой, пытаясь отогнать навязчивые картины. — И он плакал. Не от боли, когда я пытался его раздеть, он меня даже не заметил. А когда он проснулся…
Он был весь такой гладенький, ровненький и яркий, словно ярмарочная игрушка. Фиолетовые пятна на лимонном фоне и круглые кукольные глаза отвлекали внимание от узкой вытянутой пасти с бритвенно-острыми роговыми кромками. Гатарн легонько хлопнул меня крылом по голове, и я уткнулся носом в землю. Мечевидные когти прошили только одежду — он сгреб меня в кулек и потащил прочь.
Ямбет был в ярости, Ямбет неистовствовал. Демон выл, плевался кислотой и рыл песок на дне сотворенного неведомой силой котлована. Никто не решался подойти к нему. Сисс устроился на вершине бархана, благоразумно удаленного от беснующейся твари, и скорбно покачивал головой.
— Тобой руководят гнев и злоба, Харек, а это плохие советчики, — мужчина потер глаза и позволил себе короткий отдых. — Кто выиграет от того, что последние чистые земли поглотит Пустошь?
Комендант почувствовал в голосе чародея фальшь и нахмурился.