– Он думает, что ты мышь, – объяснил Оп. – И взвешивает, стоишь ли ты хлопот.
Подошел официант и поставил на их столик бутылку пива.
Тигр в изящном прыжке повис в воздухе, прижав уши, полуоткрыв пасть и вытянув массивные лапы вперед, словно таран. Максвелл вскинул руки, загораживая грудь, но лапы отбросили их в сторону, как пушинки, и придавили его к кушетке. Огромная кошачья морда со сверкающими клыками придвинулась к самому его лицу. Медленно, почти ласково тигр опустил голову, и длинный розовый язык, шершавый, как терка, облизал щеки Максвелла.
Шарп поставил О’Тула на землю, чтобы тот мог ответить.
– А если я приведу с собой полки журналистов и телевизионных операторов, которые будут ждать моего возвращения у дверей?
– Не смей! – сказал Максвелл. – У тебя не язык, а терка.