– Поживу до двадцати пяти, – сказала она. – А там и умру.
Часы пробили девять. Гул от последнего удара медленно таял в пространстве и уже должен был уступить место надвигающейся тишине, как вдруг тишина странно съежилась, забилась в щель самой последней секунды – и так и не наступила.
Ни слова не отвечая, она забавлялась с резинкой для волос, перекатывая ее туда-сюда по столу.
– Вы пришли о чем-то спросить, я так понимаю?
– Я же сказал – как ни печально, описать это словами я не в состоянии. Это – Идея овцы, и выражается она в овечьих образах и формулировках.
– Вообще-то, меня все называют Крысой... – сказала она. Ее голос напомнил мне вибрирующие на ветру электрические провода.