В двадцать один год у нее были прекрасное стройное тело – и пара дьявольски безупречных ушей.
– Все-таки лучше, когда все вопросы решает одна и та же инстанция... Чтобы знать потом, где искать виноватых.
Она убежала из дома в шестнадцать; видно, еще и поэтому похороны прошли очень скромно, словно украдкой, в тесном домашнем кругу. Семья состояла сплошь из одних стариков, да то ли родной, то ли сводный брат, мужчина еле за тридцать, заправлял церемонией.
– Кис-кис – сказал водитель, наклонился к кошке, однако трогать не стал. – Как зовут?
– Опять же, и деньги получились хорошие...
Так сильно, как еще не злился в жизни ни разу.