Барсело вздохнул и налил мне добрую порцию бренди. Я отказался, стакан перешел в руки Бернарды, и в одно мгновение от бренди ничего не осталось.
— В ту ночь, когда она вернулась от тебя, отец уже ждал ее. Он надавал ей столько пощечин, что разбил ей губы в кровь, но ты не волнуйся, она не назвала твоего имени. Ты не стоишь моей сестры.
— Хулиан рассказывал что-нибудь об этих воспоминаниях, о своей жизни в Барселоне?
— Увольте, дон Густаво, я и так впутал в это дело столько людей.
— Что с тобой, Даниель? Ты белый как мел.
В его голосе не было гнева, даже упрека, одна усталость.