Мы говорили как двое случайно задержавшихся у витрины незнакомцев, и наши отражения пытались встретиться взглядами в мутном стекле.
— Нурия Монфорт? Вы в этом уверены, Фермин?
Хасинта успокоилась. Она смотрела только на Фермина, обо мне забыла совершенно.
— Куда мне ее повести? — прошептал он, нервничая, как мальчишка.
— Так объясните мне, — настаивал я с твердостью, в глубине души сомневаясь в своем праве так поступать.
Хулиан сел в гостиной за инструмент и в присутствии заинтригованной публики, состоявшей из пятнадцати полураздетых молоденьких проституток, исполнил ноктюрн Шопена. Все громко зааплодировали, кроме Ирен, сказавшей, что это музыка для похорон, а она имеет дело с живыми людьми. Тогда Хулиан сыграл ей какой-то регтайм и пару пьесок Оффенбаха.