Парх согласился. Пошли дальше и встретили гвааранза.
– А зачем ты работаешь сушильщиком? – спросил Шооран. – Тебе же ничего не нужно.
Но однажды, спустившись в нижний ярус алдан-шавара, Шооран увидел, что напарник не только не спит, но стоит на часах возле одной из камер, браво выпятив грудь, на которой – невиданное дело! – красуется панцирь.
– Вспомнил. Наверное это был единственный правильный поступок в моей жизни.
Больше Шооран на людях не пел и вообще старался не показываться им на глаза. Прекратил даже бессмысленную работу на поле, сидел в отрытом шаварчике у очага и мрачно думал о бренном. Землянка илбэча, вырытая первой, стояла особняком, остальные сочли за благо поселиться в стороне.
– Шел бы ты в свой шавар, – Турчин отвернулся.