Двое цэрэгов, с любопытством наблюдавшие с поребрика за происходящим, перехватили копья и с воплем ринулись вперед.
– Мой ребенок останется жить, – Атай произнесла эти слова тихо, но так, что Энжину сразу вспомнился неприступный вид, с которым Атай проходила мимо скучающих служителей. – Я просто не останусь здесь. Уйду.
– Интересно, – вновь начал первый, – что одонт будет делать с илбэчем? Ну, поймаем мы его, так он же умрет сразу…
И Ёроол-Гуй разинул свой самый большой рот.
– Милости прошу в ваши владения, – произнес Хооргон, откинув полог.
– Ых-га… – подтвердил толстощекий, кося глазом на щекочущее шею острие.