— А ты, выходит, настоящий. Закоренный; не "петрушка" гнилая. Еще и лошадник, небось, хоть куда? Слушай, сведи мне коня! — сто рублей плачу…
Даже сплетни о тебе, Княгиня, теперь предпочитали рассказывать вполголоса, с оглядкой через плечо.
— Паук, выходит, тоже. Раз паутину рвать не желаешь.
— Эх, дядя… Собаки Ефрема всегда за своего почитали. Умел, одним словом. Король!
И — если не с детьми Договор заключать! — что тогда? Держаться, обручами железными себя сковать, лишь бы финтов не крутить? Из Друца с Княгиней силы последние тянуть, в благодарность за науку? В гроб их загнать за месяц-другой? А потом — и самих себя? Или камешками перебиваться? Так ведь камешков не напасешься, прав отец Георгий…
"Как там жена? ей-то каково?!" — неотвязно сверлила мысль.