— Да он отродясь в своем не был! не бачишь, чи шо?
— Клад, конечно, ваш — да не весь. С него государству долю отдать положено. Львиную долю! А вы ее не отдали.
Сердце прямо-таки взбесилось! колотится и колотится! Вдруг ответит — я тогда сразу и узнаю, и побегу за своим талантом со всех ног!
Ноздрями оба трепещут; глазами вокруг себя шарят, будто видели тень шалую, невозможную, да учуять-разглядеть опоздали — чью?!
Стол уже успели накрыть — длиннющий, места всем хватит! На белой кружевной скатерти: вазочки с джемом и домашним вареньем, печенье, булочки свежие, мед, оладьи, сахар колотый — к чаю. Эх, сейчас разгуляюсь! Есть хочется — спасу нет. И не солененького, как мне, вроде бы, положено — именно сладкого! Сладкое я с детства люблю, только в Кус-Кренделе сладостей днем с огнем не сыщешь; зато как сбежала с любимой родины — отвела душеньку!
Тупое лезвие замирает у живота вызванного облав-юнкера, хотя мгновение назад казалось: сейчас оно выйдет со спины. Заточено, не заточено — без разницы. Подобное ощущение возникает у Аньянича всякий раз, когда маэстро "иметь показать".