— Верно, Александра Филатовна. И неверно.
Феденька присел на корточки напротив Духа, и вид у моего мужа такой, будто примеривается он по-новой: Духу — в ухо! Хоть и знает, что самому же больнее будет — а, того гляди, не удержится.
— Про магию, папа. ОН мне сказал: я теперь могу учиться. Теперь — могу. А у кого учиться — не сказал. Вот я и решила хотя бы книжку почитать…
— Ничего… ничего, Пашенька! девочки!.. вы идите, я сейчас…
Улыбайся, Княгиня! улыбайся, кивай, Рашка, чтоб тебя!.. они же кланяются, смотрят восхищенно! они пришли на бал, а не на похороны!
Рука княжны оказалась ледяной. Словно камень-голыш на дне омута ухватил. Глубокого омута, тихого, доверху полного чертей. Вот явись сейчас мраморный дог Трисмегист, оближи хозяйке пальцы — придется собачий язык с кровью отдирать.