— Да, — машинально ответила ты, пытаясь не отвернуться от облавников; не спрятать голову в песок, подобно глупому страусу.
Сказано, как отрезано. Не тебе, ром новообращенный, бибахтало мануш, с мудрыми богословами тягаться! Верой, разумом, рылом не вышел, баро!
Вместо благовидных предлогов ты хитро, с видом заговорщика, подмигнул Тамаре и Федьке; и вы на цыпочках, чтобы, не дай Бог, не разбудить двоюродную тетку Шалвы Теймуразовича, спустились с веранды.
— Господин офицер! — неслось в спину кудахтанье. — Туда нельзя! Дети! там дети! Господи, да что же это?!
Теснило в груди: сердце все чаще давало о себе знать.
Или — черная слепящая боль? тьма с гаснущими искорками?!