Зато нос прежний: сизый, бугристый, прыщеватый… Тьфу!
— Жди, Федя. Схлынет. Перестанем мы с Княгиней вас ночами мучить… скоро уже.
— Все, — сказала ты, возвращаясь. — Король умер.
И вот уже Шалва Теймуразович вокруг дочери суетится, чаю ей наливает, варенья кладет, вазочку с печеньем ближе пододвигает; а сам нет-нет — да и скосится мимоходом; поверить в свое счастье не может! да я бы и сама, небось, не поверила…
Некогда румяное, живое, а сейчас наспех вылепленное из грязного воска, лицо Короля жалобно сморщилось. Свечной огарок, не лицо.
Крохотная квартирка отца Георгия находилась в самом конце длинного коридора.