Он кинулся в угол, яростно загремел умывальником.
Мечутся мысли у Федора в голове вспугнутыми нетопырями, пищат, норовят вцепиться — не отодрать.
Эту кашу, от треклятого Брудершафта до сегодняшней (или правильней будет — сего-нощной?) тяжбы с Духом Закона, заварил в Мордвинске упрямый и гордый полуполковник Джандиери.
Возле него растопырила чугунные лапы скамейка, врытая в землю. Удивлялась всеми своими досками, окрашенными в противный сурик: почему? ведь вот она я?! удобная!
Увы, в последнее время я стал замечать за собой немало странного и неподобающего.
Что ж они так долго бранятся? Урчит в брюхе, подначивает: стяни вареничек! ну же!