Главное – не сказать ему, что я все знаю про кожаную обивку салона. И про тормозные прокладки, которые выглядят совершенно нормально, но отказывают после двух тысяч миль пробега.
Марла и Тайлер бегут по улице. Вскакивают в такси. Бросив взгляд из машины, Тайлер видит тени, движущиеся за окнами номера Марлы.
Возвращаясь из Даллса, я вез с собой один чемодан, в котором было упаковано все. Когда часто ездишь, вскоре вырабатывается привычка возить с собой все самое необходимое. Шесть белых рубашек. Две пары черных брюк. Минимум, необходимый для выживания.
Куда бы я не ехал, в конце пути меня ждет обгоревший и покореженный корпус автомобиля. Я знаю каждый скелет, который мы прячем в шкафу. Считайте это моим допуском к секретной информации.
Тогда-то я и познакомился с Марлой Зингер.
Я хочу, чтобы Марла улыбнулась, поэтому я не рассказываю о том, как я в последний раз обнимал Клои – лысую Клои, скелетик, обмазанный желтым воском с шелковым платочком, обмотанным вокруг лысой головы. Я обнял Клои в последний раз перед тем, как она исчезла навсегда. Я сказал ей, что она похожа на голубя, и Клои засмеялась. На пляже я всегда сижу, спрятав правую ногу под себя или зарыв ее в песок. Схоронив Австралию с Новой Зеландией. Я боюсь, что люди увидят мою ногу, и я начну умирать у них в сознании. Рак, которого у меня нет, начнет расползаться. Я не стал рассказывать это Марле.