У меня с Тайлером – общее тело, но я узнал это только недавно. Пока Тайлер занимался любовью с Марлой, я спал. Пока Тайлер действовал и говорил, я думал, что спал.
– Ты бился не со мной, – говорит Тайлер. – Это тебе показалось. Ты бился со всем, что ты ненавидишь в своей жизни.
На кухне стоят бутыли с сорокаградусной водкой, которая нужна дли производства прозрачного розового гераниевого мыла, и мыла цвета жженого сахара, и мыла с пачулями. Я украл одну бутыль водки, а похоронные деньги потратил на сигареты. Заходила Марла. Мы поговорили о растениях. Мы гуляли с Марлой по усыпанным гравием дорожкам посреди калейдоскопически-зеленых клумб сада, пили и курили. Мы говорили о ее груди. Мы говорили о чем угодно, кроме Тайлера Дердена.
Когда направленная медитация заканчивается, все встают на ноги, потягиваются, отряхиваются и готовятся к терапевтическому телесному контакту. Когда приходит время обниматься, я делаю три шага навстречу Марле, распахиваю руки и смотрю по сторонам, ища подсказки, что мне делать дальше.
Автомеханик из бойцовского клуба распахивает передо мной дверцу «кадиллака», словно водитель. Механик – высокорослый детина с костлявыми плечами – напоминает телеграфный столб, вроде тех, что стоят вдоль дорог.
По субботам вечером Тайлер ходит в бойцовский клуб со мной.