– Нет-с, не уверовал-с, – прошептал Смердяков.
– А, да что ж? Неприлично, что ли? Не идет к положению?
– Не ты убил отца, не ты! – твердо повторил Алеша.
– Мы слишком понимаем, что подобное показание вы дали сейчас в раздражении на нас и в досаде на вопросы, которые мы вам представляем, которые вы считаете мелочными и которые, в сущности, весьма существенны, – сухо проговорил ему в ответ прокурор.
– Слухам, пане, может сто, може двесьце, сколько ставить будешь.
– Ничего, я тоже хочу мучиться, – пробормотал Алеша.