– Не ты убил отца, не ты! – твердо повторил Алеша.
– Мы слишком понимаем, что подобное показание вы дали сейчас в раздражении на нас и в досаде на вопросы, которые мы вам представляем, которые вы считаете мелочными и которые, в сущности, весьма существенны, – сухо проговорил ему в ответ прокурор.
– Слухам, пане, может сто, може двесьце, сколько ставить будешь.
– Ничего, я тоже хочу мучиться, – пробормотал Алеша.
– И ведь правда, помнишь, где он говорит, что народы не будут ждать.
Алеша рассказал ему об истерике и о том, что она, кажется, теперь в беспамятстве и в бреду.