— Врешь! — Мишка понял, что почти выкрикнул это свое «врешь» и понизил голос. — Пока человек о проклятье не узнает, оно на него не действует. Так?
— Ну и я… только добыча у нас с тобой разная. Ты — доспех, оружие, коня, одежду дорогую, если не сильно измарана. Однако ж и пальцы рубить приходилось, ради перстней. Что, не так?
Мишка стоял рядом, смотрел, как Юлька перевязывает Матвея, что-то воркует своим «лекарским голосом» и чувствовал, как откуда-то изнутри поднимается чувство нежности. Вроде бы, девчонка, как девчонка, тоненькая, даже хрупкая, обманчиво слабые на вид тонкие пальцы и запястья. Слабые, пока не почувствуешь на себе их тренированную лекарскую хватку. Чуть вздернутый носик, узкое лицо — ничего общего с круглолицей и толстоносой Настеной.
— Спрашивай. — Волхв снова повернулся лицом к собеседнику.
Мишка обернулся и увидел в дверях стоящую столбом Аньку-младшую.
— Не ругаюсь, не ругаюсь. Дальше давай, мудрец.