— Давно в беспамятстве? — Прервала его лекарка.
Скоморохов изловили всех. Стража представила суду раненого Мишкой и еще двоих, захваченных на месте временного проживания — молодую девку и старика. Причем, старик, по докладу десятника стражи, оказал яростное сопротивление и ранил двоих стражников, прежде, чем был оглушен и связан. Привели стражники и скомороший фургон, поставленный на санные полозья.
— Узнаю, что бросил по дороге, вообще все отобью, не только яйца! Понял?
Дед помолчал, поскреб в бороде и неожиданно улыбнулся.
— Ты, Михайла, лучше подумай: как он с Чифом договорился? Тот же чужих на подворье не пускает и угощения ни у кого не берет. Талант! Будут от Чифа щенки хорошие, надо Прошке одного подарить, да посмотреть, как воспитывать будет, может, чего полезное узнаем.
Весь перемазанный своей и чужой кровью, с располосованным волчьими клыками плечом, Чиф, прихрамывая, рысил по дороге, скалясь и порыкивая на попадавшиеся по пути волчьи трупы. Добравшись до хозяев, Чиф забрался в сани и улегся у матери под боком. Тут-то и стало понятно, как крепко ему досталось — обычно, таких вольностей он себе не позволял, да и в сани он именно залез, а не запрыгнул, как сделала бы это на его месте любая здоровая собака.