— Купцов грабили. — Со знанием дела пояснил Петька. — У простых путников такого не наберешь.
«Смотри-ка, знает Нинея монашеский рацион, ничего скоромного не положила».
Из Лавра, словно вынули душу. Целыми днями он сидел в кузнице бездумно перебирая железки, на обращенные к нему вопросы отвечал односложно или вообще не отвечал. Попытка деда поговорить с ним, начавшаяся с ласковых слов и утешений, постепенно перешла в крик и ругань, да так и закончилась. Понять его горе, конечно, было можно: Татьяна родила мертвого младенца уже второй раз, а еще один его ребенок, которому не исполнилось и месяца, умер во время предыдущей эпидемии. Но вот то, что он за два дня так ни разу и не подошел к лежавшей после тяжелых родов жене, Мишку откровенно покоробило.
— Беру тот кусок, где дупло с пчелами и уношу туда, куда мне надо. Там рою яму и вставляю дерево, чтоб не падало.
Панкрат нерешительно затоптался на месте, вопросительно оглянулся на Семена.
Но за время между «вселением» и «осознанием» Мишка ко всему этому и еще очень, очень многому привык. Всё было знакомым, понятным, своим, родным.