— А помочь ему можно? Я видел, что он кровью кашляет, ты можешь с этим что-нибудь сделать?
— Машка! Что там? — раздался от двери голос деда.
— Вот потому-то Илларион и велел молчать. Если его задумка заранее откроется — не сносить ему головы, ни сан не спасет, ни епископ не заступится.
— Нет, одного мать — топором, еще одного — Чиф. Вон того, у которого горло разорвано.
— Правильно запомнил, молодец. Наклонись-ка.
«Всё, дела в Турове, надо понимать, завершены. Дед с Никифором оттягиваются по полной, Немой пошел восполнять недостаток женского внимания к своей персоне. А что? Парня вполне можно понять: далеко не красавец, натура замкнутая, мрачноватая, а тут еще голоса лишился, да рука покалеченная. А лет-то ему двадцать с небольшим — природа своего требует. В Ратном с этим делом особо не разгуляешься, есть, конечно, бабы, про которых всякое треплют, но так вот — за деньги… Не подцепил бы чего…»