Так они шли еще почти четверть. И однажды, на рассвете, с передовой пятерки передали сигнал: «Вижу землю».
— Знаешь, когда я вижу, как ты, такой сильный, могущественный, после очередной выходки нашего сына растерянно смотришь на него, то у меня сердце заходится от счастья. Наверно, если бы ты и дома был тем грозным Великим Гроном, я бы не смогла тебя так любить.
— Я хочу знать, когда ты собираешься отпускать пленников, заслуживших свободу, и как это будет выглядеть?
— Спать здесь. Есть скоро принести. Не выходить. — И он красноречивым жестом показал, что может случиться, если они покинут шатер, расположенный в самом центре лагеря.
Это было уже слишком. Грон почувствовал, что вот-вот сорвется. Он сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, и, немного успокоившись, протянул руку и потрепал Яга по плечу: — Ладно, старина, тебе сильно досталось за последнее время. Иди отдохни, я все поправлю.
— Да. На каждый обрабатываемый сектор по три литейщика, пять шлифовальщиков и четыре ювелира. С запасом. Кроме того, есть еще около сотни ремесленников в предварительном лагере. Я их пока придержал и не отправляю на рудник.