Алексей, вместо того, чтобы подставить чарку, поднялся из-за стола, полоснул по Корнею вдруг обретшим кинжальную остроту взглядом и склонился в глубоком поклоне.
— Но зачем острог брать? — Аргументы Алексея, вроде бы, были убедительными, но Мишке по-прежнему была непонятна основная идея. — Мы же можем ночью налететь, накидать на мост сушняка, полить маслом или смолой, на хуторе найдется, и поджечь. Гасить не позволим — будем стрелять из темноты, а те, кто тушить попробуют, на свету окажутся. Сгорит мост, никуда не денется.
— Да потому, что когда-то рубеж между землями боярыни Гредиславы Всеславны и землями боярина Журавля проходил по реке Кипени! Это значит, что и тот хутор, который мы взяли, и другие селища, которые на правом берегу Кипени стоят, принадлежат нашей боярыне, а Журавль их бесчестно себе забрал, запрудив речку Притечь и отгородившись болотом.
— Господи старшина, ратники Михаил и Демьян по твоему приказу прибыли.
— Хорошо! Для ста шагов, очень хорошо! Сейчас поближе подъедут… готовы?
— Вот: это тебе наказание! По уму бы, тебя выпороть надлежало, но каленое железо тоже хорошо мозги вправляет, а запоминается на дольше, чем порка. На кой ляд тебя под стрелы понесло? Загордился? Пострелял со своими сопля… отроками пару раз удачно, так решил, что тебе сам черт не брат? Да еще Андрюху с собой потащил! Это ж он из-за тебя, дурака… собой тебя от стрел прикрыл!