Третья причина… с ней было сложней. Среда затягивает, вроде бы незаметно, но неуклонно заставляет принимать «правила игры», делает таким же, как все. Мишке же приходилось решать две, если не взаимоисключающие, то уж наверняка плохо стыкующиеся между собой задачи — адаптации в средневековом социуме и сохранения свободы маневра. Иными словами, не быть «белой вороной», но иметь право на определенные исключения из правил. Соответственно, надо было пройти обряд инициации, но не хотелось попадать на «конвейер производства в новики» наравне с остальными отроками. Требовалось как-то выделиться! В общем, Мишка решил так просто не даваться и летел сквозь лес со всей возможной скоростью, тем более, что тело, избавленное от тяжести доспеха, казалось почти невесомым.
Мишка вскинул самострел одной рукой, понимая, что толку от выстрела, скорее всего, не будет. Даже если болт проскочит сквозь изгородь, не зацепившись за жердь, щит пешца он, с такого расстояния, пробьет, но потеряв при этом оперение, изменит направление полета и вряд ли прорвет стеганку, в которую одет пеший воин — стеганый халат на конском волосе защищает немногим хуже кольчуги.
— Все равно, Кирюша, — извиняться Федор даже и не подумал — ни ты, ни я этой записи… счетной не знаем. Кто ее знать может? Отец Михаил?
— Что б тебя… — Егор полез скрести в бороде. — Может, ведь, и получиться…
— Не чуть ли, а на все! — поправила Нинея.