Это была еще не злость, но уже сильное раздражение, которое старший наставник не находил нужным срывать, лишний раз подтверждая мишкины подозрения — Алексей что-то задумал, а старшина Младшей стражи ему мешал и отнимал время.
Теперь еще вот о чем подумай: сидели бы мы на островке или перебрались бы на берег, была ли у нас уверенность в том, что нас никто не заметит? Запомни: если даже кажется, что вокруг никого нет, это еще не значит, что никого нет на самом деле! Мог охотник мимо проходить, могли хуторяне, за какой-то надобностью по берегу пройти или на островок заглянуть, могли детишки мимо пробегать… Все, что угодно могло быть, а полсотни народу с конями — не иголка! Обязательно бы заметили. Значит, что?
Хлеб, уже почти весь сжатый, вывозили в снопах, поскольку обмолотить его еще не успели. Каждый воз, сопровождали двое пленных острожан под конвоем двух отроков и одного взрослого ратника. Тут уже было все серьезно — десяток километров по лесной дороге в компании двух злющих мужиков, которых удерживали от побега только мысли об оставшейся в остроге семье. Вернее, так должно было быть, но что там у них в головах было на самом деле, бог весть. Во всяком случае, самострелы отроки держали заряженными и двигаться старались колонной из нескольких возов.
— У него ручка обожжена, а когда скакали, он ей об деревяшку ударился.
— Значит слышишь. — Мишка вытащил из подсумка бронзового лиса и поднес его к лицу полеведа. — Гляди сюда! Знаешь, кто это такой? Это — Зверь Велеса! Слыхал?
Отроков не подняли на рассвете, давая отоспаться после ночных треволнений, но Мишку, раньше других, поднял один из обозников.