— Делали, да не совсем то! Там один или двое перебегают, а остальные прикрывают, не было постоянного разделения на первого стрелка, добивающих и прикрывающих. Наставники, кстати сказать, этого не знают. Так, глядишь, своим умом дойдем до того, что им нас учить нечему станет.
— А ну, отойди! — раздался, чуть ли не на весь лес его голос. — Мало ли, что вы его спешили, да подранили! Победил я! И добыча моя! А вам, молокососам, доля в добыче вообще не положена!
— Нет, дядь Леш, это мне один умный человек сказал… так сказал, что запомнилось.
— Перхун? Это рыжий такой, здоровый? — вспомнил Мишка командира пешцев.
— Нет, наши. Двое работать отказались, а один убечь хотел.
Что-то Дорофей был слишком приветлив, да разговорчив. Скорее всего, он с напарником нарушал какую-то договоренность между Корнеем и Федором о распределении добычи, и сам это прекрасно понимал. Впрочем, Мишке было не до Дорофея. С одной стороны, аж щека зачесалась, его жег взгляд Немого, явно удивленного жестокостью воспитанника, ранее в грубости к женщинам незамеченного, с другой стороны горели ненавидящие глаза избитых женщин. Видимо они опознали обидчика лишь после слов Дорофея — бармица сейчас не закрывала Мишкино лицо, а от грязи Немой ему помог отчиститься.