— Дядь Леш, у тебя с матерью разговор, насчет Первака, был?
Мишка в ответ смолчал, но пристальный взгляд Арсения выдержал, чем заслужил одобрительный кивок. Требовать от Чумы извинений за оскорбление главы рода Лисовинов было, совершенно очевидно, занятием бессмысленным, слава богу, что удалось отстоять трофеи.
Женщина пригнулась еще ниже. Мишка спешился и придержал за плечи Пантелеймона.
«Матвей, как чувствовал, что за нами следят! А вы, сэр: паранойя, паранойя… Но за что?»
— Видал, Минь? Точно! Не меньше двух сотен!
— Михайла, ты чего надумал? — послышался сзади голос Глеба.