До спасительного выступа стены было не добраться и Мишка решил укрыться за трупом коня, как когда-то на заснеженной дороге в Кунье городище. Немного полежав неподвижно, намекая лучникам, что он уже убит, Мишка снова приподнялся и рванул тяжеленное тело Немого на себя, потом еще раз и откинулся на спину. Стрелы опять прошли чуть выше, только одна рванула за подол кольчуги. Проклиная свое подростковое слабосилие, Мишка вскочил и, чуть не разрывая жилы, с криком, в падении в очередной раз дернул тяжеленное тело Немого, рассчитывая упасть уже за круп убитого коня. Одна стрела ударила в руку так, что она сразу же занемела, вторая в шлем, а третья в живот, как раз в том месте, которое было прошлой ночью разодрано хвостовиком болта. Мишка упал на спину, чувствуя, как рубаха на животе намокает кровью. Немой лежал у него на ногах неподвижным грузом, в голове гудело, а левая рука, по ощущениям, превратилась в какое-то пульсирующее болью, неподвижное бревно.