Пояс сверкал серебром, а шапку с кулахом он смущенно тискал в кулаке.
— Твое шахское! — радостно возопили из-за полога, да так, что у поэта мигом заложило уши. — Я тебя спасать иду, а этот пустосмех дорогу загораживает! Ты мне прямо скажи, твое шахское: ширять его копьецом или погодить маленько?
«Слава Аллаху!» — пробормотал поэт, погнал ученика отсыпаться и шагнул в покои юз-баши.
— Да! Истинный Лик коренного ха… дха… дхарянина! И если ко мне опять начнут приставать эти… то я им…
— …это стихи? — Фарангис очень осторожно погладила поэта по плечу. — Твои стихи?
На мгновение лицо ветерана отразило мучительные раздумья.