Он снова взял фонарь, посветил в сторону.
Я заметил, что он говорит вовсе не бесстрастно, а, напротив, изо всех сил преодолевает сильнейшее волнение. Чем дольше я слушал ночного гостя, тем больше задавался вопросом: зачем он ко мне явился? Что ему нужно? Гэндзи не из тех людей, которым после потрясения непременно нужно с кем-нибудь поделиться. Уж во всяком случае, я на роль его конфидента никак не подходил.
– Вы ко мне? – спросила Коломбина, вглядываясь во тьму.
Гэндзи поклонился натурщице и стремительно направился к выходу – Коломбина с Масой кинулись следом.
Вашему покорному слуге удалось выяснить, что никаких препятствий на пути предполагаемых Ромео и Джульетты, буде они пожелали бы соединиться брачными узами, не имелось. Родители г-жи Ламм – люди вполне современные. Ее отец – ординарный профессор Московского университета, известный в кругу студенчества своими передовыми взглядами. По его словам, он никогда не стал бы противиться счастию обожаемой дочери. Шутов же был совершеннолетним и обладал хоть небольшим, но вполне достаточным для безбедного существования капиталом. Получается, что при желании эта пара легко могла бы обвенчаться! Зачем же тогда простреливать друг другу грудь?
Мой собеседник велел называть его «Дож». Он, разумеется, был в маске, так что виднелись только длинные белоснежные волосы, седая бородка и необычайно острые, вернее даже сказать пронизывающие глаза. Голос у Дожа оказался звучным и красивым, а по временам чарующим. Вне всякого сомнения это человек талантливый, незаурядный.