– Но ведь вы стрелялись из револьвера! – вспомнила я. – Причем дважды! Просперо рассказывал. Или это был какой-то трюк?
Прощайте, Виссарион Виссарионович, не поминайте лихом. А я постараюсь не поминать лихом Вас.
– Ваш спутник был японец? – вдруг осенило ее. – Тот, которого я видела на Басманной. Вот почему он всё говорил про самураев и взрезывание живота?
Его высокоблагородию подполковнику Бесикову (В собственные руки)
Кажется, он хотел спросить что-то еще, но взглянул на свою спутницу и, очевидно, понял, что она не одобряет его манер. Смилостивился над несчастной, оставил ее в покое.
Втроем уселись в пролетку, причем Коломбину, будто какую-нибудь королеву Викторию, подсаживали под оба локтя.