Не знаю, сколько времени я простоял так, одеревенело глядя вниз. Должно быть, совсем недолго. Но время будто дало трещину, раскололось, и я провалился в эту прореху – туда, в прежнюю, безмятежную жизнь, оборвавшуюся ровно две недели назад.
– А нагасакский гадальщик напророчил мне смерть в морском сражении. Вот и верь после этого предсказаниям.
Как не поступало? – мысленно ахнул я. А куда же оно делось? Неужто я зря здесь битых шесть часов проторчал!
– Дело в том, Зюкин, что вокруг Новодевичьего монастыря ещё со Смутных времён вся земля изрыта подземными лазами. То поляки осаждали, то Лжедмитрий, то позднее стрельцы подкапывались, чтоб царевну Софью из неволи вызволить. Я уверен, что Линд, как субъект п-предусмотрительный и осторожный, выбрал именно это место неспроста. Там должен быть путь отхода, это всегдашняя его тактика. Поэтому я решил действовать по-другому. Он сдвинул брови, вздохнул.
Кажется, Фандорин был горд своей маленькой победой. Ещё бы – после вчерашнего конфуза с Бэнвиллом его слава аналитического гения изрядно потускнела.
– Тогда, по крайней мере, у нас остаётся Линд.