Выходит, это был не Линд, а ювелир – как и предсказывал Фандорин. Я поддел двумя пальцами маслянистый камень, который охотно и как-то даже уютно лёг в мою ладонь, будто был сотворён как раз по её мерке. Второй рукой я осторожно прижал бомбу к груди.
Мадемуазель осторожно дотронулась до заклеенной брови.
Он помолчал, и по застывшим позам разбойников я понял, что прозвучавшая угроза – не фигура речи, а вполне буквальное обещание. У меня по телу пробежали мурашки.
– Что же он вам рассказал? – нетерпеливо спросил я.
Вдоль шоссе и в самом деле была выложена шеренга покойников – в обе стороны, сколько хватало глаз. Из Москвы вереницей тянулись извозчичьи пролётки и телеги – убитых было велено свозить на Ваганьковское кладбище, однако перевозка ещё не началась.
– Да, потому что он твой сын. Он так на тебя похож.