– Скажите, Корней Селифанович, не объявилась ли госпожа Деклик?
– Пучьте г-глаза, – шепнул Фандорин, усаживаясь напротив. – Вы – большая фигура. Черт-те кого в этой коляске не повезут.
Тут я и вовсе пришёл в замешательство. Стукнуть по голове человека, который вступил с тобой в беседу – это уж было совершенно немыслимо.
– Прошу и меня идзвиничь, – сказал он, – но идзвиничь вас не могу. Вась покорный сруга.
– Ах, вы ведь ничего не знаете! – спохватился я. – Поэтому и про Эйфелеву башню не поняли.
Я коротко рассказал своим товарищам о письме, о зловещем докторе и о решении, принятом на тайном совете. Слушали меня молча. Только когда я сказал о том, что доктор Линд своих пленников живыми не возвращает, мадемуазель не сдержавшись ахнула и сжала над столом крепкие кулачки. Чтобы помочь ей справится с понятным волнением, я сделал небольшое отступление, поведав о чудесной выдержанности, проявленной Георгием Александровичем. Но отклик мадемуазель (как это, впрочем, часто бывало) меня удивил.