На столике подле окна стояла раскрытая шкатулка. Фандорин вынул оттуда что-то переливчатое, продолговатое, сверкнувшее в его пальцах жёлтыми искрами.
– Прежде чем я выполню то, что вы требуете, извольте объяснить, – скороговоркой произнёс я. – Что с Сомовым? И потом, зачем наряжаться именно монахом? Неужто не нашлось другого маскарада? Это кощунство!
– Как вы можете такое говорить! – в ужасе воскликнул я. – Её высочество уже просватана!
Телефонный аппарат я обнаружил только один, в прихожей, и велел провести ещё две линии: одну в кабинет Георгия Александровича и другую ко мне в комнату, поскольку наверняка придётся без конца переговариваться с Александрийским дворцом, генерал-губернаторским домом и Дворцовым управлением.
Эраст Петрович с силой дёрнул меня за рукав – и вовремя: из подземного хода снова выстрелили. Один из железных прутьев взорвался брызгами искр, в стену ударил невидимый штырь, от которого на пол посыпались каменные осколки.
– Умоляю вас, Атанас, сделайте всё, как он говорит, – Она запнулась. – И ещё… Будьте осторожны. Ради меня.