– Ничего. Час спустя приехал извозчик, забрал все по квитанции и отбыл в неизвестном направлении.
Уж Анисий физиономию и мылом, и пемзой, и даже песком драл – а все равно смуглота до конца не сошла. У Эраста Петровича тоже, но ему, писаному красавцу, это даже шло, получилось навроде густого загара. А у Тюльпанова ореховая мазь, полиняв, расположилась по личности островками, и стал он теперь похож на африканскую жирафу – пятнистый, тонкошеий, только вот малого росточка. Зато, нет худа без добра, начисто сошли прыщи. Совсем, будто их и не было никогда. Ну, а кожа через две-три недельки просветлится – шеф обещал. И стриженые волоса тоже отрастут, никуда не денутся.
Паисий не отвечал, раскачивался из стороны в сторону.
Застонав, словно от зубной боли, Эраст Петрович метнулся обратно к вестибюлю. Анисий за ним.
– Не афера, – успокоил его надворный советник. – Дума, действительно, приняла решение снести Городские ряды и п-построить на их месте крытую тройную галерею в русском стиле. Дальше.
Выходило, что красивая дама – вовсе не мадам Фандорина.