– Какой ужас! – бормотал он, с отчаянием глядя на меня. – Какой кошмар!..
– Нет. Я не Олаф Андварафорс. Я инспектор полиции, и зовут меня Петер Глебски.
– О ком речь? – отрывисто вопросил господин Мозес.
– Не надо, – сказал я. – Дайте сюда. – Я закрыл чемодан.
Я обошел стол и присел в тени так, чтобы видеть Хинкуса. Хинкус все еще лежал неподвижно. Экий дьявол, а ведь посмотришь на него – соплей перешибить можно… Да, джентльмены, это настоящий ганмен в лучших чикагских традициях. И откуда, не понятно, они берутся в нашей добропорядочной стране? И подумать только – ведь у Згута такой же оклад, как у меня. Да его же озолотить надо!.. Я достал из кармана платок и осторожно промокнул ссадину на лбу.
Я обернулся, и в ту же секунду дверь распахнулась. На пороге появилась удивительная фигура. Массивный пожилой мужчина с совершенно бульдожьим лицом, облаченный в какое-то нелепое подобие средневекового камзола цвета семги, с полами до колен. Под камзолом виднелись форменные брюки с золотыми генеральскими лампасами. Одну руку он держал за спиной, а другой сжимал высокую металлическую кружку.